[Katrina Crane]

Пишет  Hobbit!Anon:

18.12.2014 в 03:56

Исполнение 1

Ахтунг! Смузи из канона книжного и киношного. Гномы долго «гостили» у лесных эльфов, Торина поймали первым, но Бард не посылал гонцов с просьбой о помощи к Трандуилу после нападения Смауга, ну и тэ.дэ. и тэ.пэ. Основной канон - фильма, конечно
И таки да, «провокации» - это «провокации». Во всех смыслах этого слова)))

2599 слов.
Часть 1/2
На Дейл опустилась ночь. Вновь разожгли костры, спасшиеся жители Эсгарота грелись у огня, на этот раз не пытаясь теплом перебить голодные спазмы, и вели тихие разговоры о том, что же будет завтра.
Бард шел между кострами, кивая на приветствия, и прислушивался к тому, о чём говорили люди.
- А мне кажется, что эльфы вытурят Торина и наложат лапу на все сокровища, нам и глянуть не дадут. Их король вон какой важный, нос задрал. «Не надо мне ваших благодарностев!», гляди на него! И не будем благодарить, раз такое дело!
- Нет. Я думаю, наш Бард поведёт нас в бой, и мы отвоюем то, что принадлежит нам!
- Ага! Ты видел доспехи эльфов? Да и гномы, в горе, небось не в драных одёжках сидят. И кто кого побьёт тогда?
- Не знаю, кто кого побьёт, но что гномы просто так своё золото не отдадут, это уж как пить дать. Видали, как Торин на всех зыркал? Небось, тогда ещё решил, что натравит на нас дракона, а сам прикарманит все сокровища.
- И не говори. А всё ж, зима уже близко. И уж тут эльфы нам не помогут, помяните моё слово. И не переживём мы зиму, если свою часть золота не заберём, хоть бы и силой!
Куда бы Бард ни пошёл, все разговоры вились вокруг завтрашнего выступления эльфов, надвигающихся холодов и сокровищ. Надо было что-то решать.
---
- Мне хотелось бы поговорить с милордом Трандуилом, если он не занят… – Бард приостановился у шатра повелителя лесных эльфов, не решаясь войти. Стража у опущенного полога не шевельнулась, но Бард чувствовал на себе их взгляды, которые казались ему вовсе не добрыми. Вообще, эти эльфы выглядели лишенными эмоций, и от этого было немного не по себе.
Он собирался уйти, когда полог шевельнулся, отодвинутый узкой бледной ладонью.
- Входи, Убийца Дракона! Мой шатёр открыт для тебя.
Сделав шаг, Бард обнаружил короля лесных эльфов на расстоянии вытянутой руки. Трандуил всё ещё придерживал полог, и его рука почти касалась плеча замершего от неожиданности Барда. Пауза в два удара сердца, и вот уже тяжелая ткань скользит вниз, отрезая шатёр от полуразрушенного города вокруг.
- Вина? – не дожидаясь ответа, предводитель эльфов наполнил два бокала, пока Бард зачарованно следил за тем, как серебристая накидка с шуршанием стелется по ковру. – Так чего ты хотел от меня в эту ночь, Убийца Дракона?
- Я… – Бард запнулся, стараясь не обращать внимания на двойной смысл вопроса. Если он что-то и вынес из общения с волшебником и королем эльфов, так это то, что почти все их фразы означают не совсем то, что слышит ухо. Особенно, когда они сопровождаются такой полуулыбкой и произносятся низким, мелодичным голосом. – Я хотел спросить, почему вы так упорно отказываетесь признать нашу благодарность, милорд.
Гримаса короля лесных эльфов была весьма красноречива.
- Это ведь не то, что ты хотел спросить на самом деле. И, как мне кажется, ты знаешь ответ и сам.
Бард уже корил себя за поспешность. Он, действительно, хотел спросить о другом, но присутствие эльфа заставляло его нервничать. Все эльфы казались ему существами из иного мира, возвышенными и благородными, на фоне которых люди были… всего лишь смертными. А король эльфов был таким неземным, что временами Бард ловил себя на том, что проверяет, остаются ли на земле, по которой прошел Трандуил, следы.
Но если подумать…
Отец всегда говорил: «Суди не по словам, а по поступкам». И, сравнивая слова и поступки того же Альфреда, Бард мог только всецело согласиться с отцом.
Что же сделал Трандуил? Выступивший из своего королевства с войском, как только узнал о смерти Смауга, он направлялся в Эребор, чтобы силой вернуть то, что считал принадлежащим себе. Откуда бы он ни узнал о бедствии людей Эсгарота, он организовал то, что было необходимо для спасения их жизней. Этого никто не ожидал – владыка Лихолесья слыл самовлюблённым, скаредным и вспыльчивым эльфом, недолюбливающим все младшие расы. Гномы и люди вызывали у него, по слухам, неприязнь, только усиливающуюся от необходимости с ними сотрудничать. Если бы на его месте был сам Бард, в каком случае он бы так яростно отрицал любую благодарность?
- Вы… Милорд, вы боитесь, что люди решат, что вы хорошо к ним относитесь?! Что мы поймём, что вы на самом деле не такой бессердечный, каким хотите казаться?
Трандуил разочарованно выдохнул, и закатил глаза, словно Бард был маленьким ребёнком, несущим вздор под видом прописных истин. Он отошел к дальней стене шатра, и остановился там, глядя на тканое полотно отсутствующим взглядом.
- Что ты понимаешь, Лучник? Люди… Если оказать вам помощь в тот момент, когда вы стоите на грани гибели, вы начинаете исступленно благодарить, унижая себя, тем самым унижая и того, кто эту помощь оказал. Потому что вам предлагают помощь как сильным, но оказавшимся в беде существам. А вы тут же норовите бухнуться на колени, отказываясь от своей силы, превращаясь в попрошаек! Но это только начало. В следующий раз, когда у вас снова начнутся трудности, вы будете ждать, что вам снова помогут! Вы норовите набросить аркан на того, кто был к вам добр, чтобы заручиться гарантиями повторения доброты! Мало этого. Если вы попадаете с трудную ситуацию, а тот, кто помог вам однажды, теперь отказывает в поддержке, вы обижаетесь, впадаете в ярость, и требуете, именно требуете, чтобы ваши трудности вновь разрешил кто-то другой! Сейчас твои люди меня считают… бессердечным, так ты сказал?.. и уверены в том, что оказанная помощь – это всего лишь моя прихоть. Что я решил таким образом… не знаю, что там у вас в головах… самоутвердиться? Думаешь меня это волнует? Нисколько. Важно лишь, что если у вас опять случится что-то, вы останетесь без крыши над головой, а с вашими алчностью и неспособностью думать о будущем, это весьма вероятно. Так вот, если что-то подобное повторится, то я могу быть спокоен – толпы оборванцев не явятся к вратам моего королевства, требуя еды и защиты.
- Жители Озёрного города не такие! – выпалил Бард, чувствуя себя оскорблённым.
Трандуил резко развернулся, и в два или три скользящих шага оказался прямо перед Бардом, чуть нависая над ним.
- Все люди такие! – ярость, с которой это было сказано, могла бы зажечь несколько факелов.
Бард же, впервые за этот день заглянувший прямо в глаза короля эльфов, почти прошептал:
- Нет, милорд. Не все.
С самого утра, когда владыка Лихолесья въехал в Дэйл, Бард был пленён этим невыразимым сочетанием холодности, язвительности и самоуверенности. Но только сейчас он понял, что на самом деле его привлекло несоответствие формы и содержания. При том, что король эльфов без стеснения демонстрировал собственное превосходство над смертными, он всё же помог им, выслушал Барда и позволил тому отправиться на переговоры с Торином. И даже попытался его подбодрить, когда переговоры провалились.
Когда появился Гэндальф и попытался бесцеремонно узурпировать всю власть, именно Трандуил высмеял его, не дав волшебнику запугать людей. Бард, присутствовавший на переговорах, чувствовал себя не в своей тарелке. Предводитель эльфов, который видел рассветов и закатов больше, чем все жители Эсгарота, вместе взятые. Гэндальф Серый, легенды о котором наделяли волшебника самыми неожиданными талантами и способностями. Эти двое разговаривали об отношениях между королевствами, о давних войнах так, словно это было только вчера. А Бард был всего лишь лучником. Да, люди Озёрного города слушали его, но он всё не мог отделаться от мысли, что всё это – какая-то ошибка. И именно Трандуил всем своим поведением давал понять, что Бард – не мальчик, который будет делать то, что ему скажут старшие, а равный им, один из правителей.
За ледяной стеной, которой окружил себя Трандуил, было место и состраданию, и доброте, и уважению. Только слепой мог этого не заметить. Но то, что увидел Бард, заглянув в глаза короля, было отблеском многих предательств. Когда не хочешь, чтобы тебе всадили нож в спину, проще не верить никому.
В благодарность за поддержку, и из какого-то странного порыва, оставшегося неясным ему самому, Бард пожелал, чтобы эта подозрительность в глазах эльфа пропала. Чтобы Трандуил поверил. Ему.
- Не все люди такие, милорд Трандуил! – с нажимом повторил Бард, и ему показалось, что в глубине ледяной стены что-то дрогнуло.
- Возможно… – скрывая поползшую по льду трещину, Трандуил медленно закрыл глаза, а когда вновь открыл, то Бард увидел только ледяную безмятежность. – Возможно, ты и прав, Убийца дракона. Но мой опыт утверждает обратное.
И он вновь отошел. На этот раз для того, чтобы поднять оба кубка, и передать один из них Барду.
- Так о чем ты хотел спросить меня на самом деле?
На этот раз Бард не колебался.
– Вы на самом деле будете воевать из-за каких-то камней, милорд? Разве есть что-то дороже жизни? Людей ли, гномов или эльфов?
Трандуил отвёл взгляд, раздраженно вздохнув.
- Ты испытываешь моё терпение! Порой я сожалею о том, что у людских правителей так слабо выражена потребность подчиняться! – намёк на улыбку был едва уловим, но он был.
Смена предмета разговора застала Барда врасплох. Он снова почувствовал, что находится на неверной почве.
- Потребность подчиняться? – ошеломлённо переспросил он.

URL комментария