Склонность создавать себе все новые и новые круги ада | Друид Эребора
Название: in Hippocratic Oath
Автор: Tess Ward
Первое появление: Константин (Тин); Авилла (Ава) и множество второстепенных
Жанр: POV; Drama; Hurt/comfort
Состояние: Loading...
Размер: Мини (Mini)
Саммари: Он забирает жизни легким движением руки. Я трачу часы, чтобы вернуть к жизни. И вот однажды он сам оказался на грани, а спасти его могла только я. Но знала бы я тогда, кто он на самом деле, преступила бы через клятву и оставила бы истекать кровью.
От автора:Sine autem id transgrediar et pejerem contraria hisce mihi eveniam
Part 1Мое будущее было предопределено еще в утробе матери.Родители были врачами, помешанными на своей работе, что даже дочери дали латинское имя. У них был талант, передавшийся мне по наследству. Следствием стало поступление на медицинский факультет, восемь лет учебы. Жаль, мои родители не дожили до этого момента. Они бы мной гордились.
- Авилла! - доносилось мое имя из коридора. - Мисс Уистлер!
Мой кабинет находился на втором этаже, в хирургическом отделении, где я проводила большую часть своего времени. Здесь чаще царила спокойная атмосфера, и чтобы кто-то в панике искал молодого специалиста - исключено. Однако, кто-то решил нарушить традицию.
Антастезиолог Рашман вбежала в кабинет прежде, чем я успела выйти из-за стола, отложив медкарты.
- У нас патовая ситуация, мисс Уистлер.
Мы шли по коридору. Одновременно, я надевала перчатки и слушала анастезиолога.
- Огнестрельное ранение в в грудь, осложненное гемотораксом.
- Почему позвали именно меня? - это было удивительно, я в госпитале всего третий месяц, и на такие сложнейшие операции вызывают кого-то более опытного.
- Вы один из немногих специалистов, изучавших классификацию огнестрела.
Все верно. Я стажировалась у одного местного детектива - изучала огнестрельное оружие и поведение пуль. Я и не думала, что это так мне пригодится.
- Охотничья пуля. Комбинированная, - заключила я, выудив из тела мужчины свинцовую головку. - С такими на медведей охотятся, но никак не на людей. Могу считать, что красавчику повезло.
Пуля задела плевральную полость и гемоторакс осложнился до пневмогемоторакса. Также была повреждена ножка легкого, что меня слегка напугало. Шансов у этого бедолаги не было, но попробовать стоило. В конце концов, я давала клятву Гиппократа, а это вам, как выражается мой коллега из России, "не хухры-мухры".
Он выжил. Был перештопан, изо рта торчали трубки, но он был жив.
- Показатели в норме, - подтвердила медсестра. - Можем зашивать.
Сквозь грудную клетку я видела бьющееся в перикарде сердце. Он был мертв, и он воскрес. Впервые возвращаю человека с того света. Родители были бы мной горды. Да что там говорить, я сама собой гордилась.
- Значит, будем зашивать, - улыбнулась я, но за маской этого никто не увидел. - Сестра, оформите его медицинскую карту на меня как лечащего врача. Я хочу лично проследить за его лечением.
Медсестра кивнула и подала мне инструменты. Страшное было позади.
Операция продлилась более четырех часов, и мне ужасно хотелось спать. У парковки меня догнала та самая медсестра, имя которой я уже забыла. Она была раздосадована.
- Мисс Уистлер, есть небольшая загвоздка по поводу его медицинской карты.
Она не назвала имя пациента, но мы обе знали о ком она говорит.
- Что такое, Эбигейл? - я все же вспомнила ее имя.
- Его нет в базе данных.
- Нашего госпиталя?
- Не только. О нем не знают в нашем штате, да и на всем восточном побережье.
- Оформите его пока что на имя Джеймса Доу, и пошлите запрос в центральные регионы и на западное побережье.
- Вы знаете, что составление ложной карты чревато последствиями...уголовными.
- Ваше дело не обсуждать, Эбигейл. Я знаю кодекс, я знаю о последствиях, и тем не менее, мне интересен этот пациент. Будьте добры, оформите карту.
Она промолчала, но ее лицо выражало столько негодования, что плохо стало мне. Я села в машину, завела мотор и еще с минуту сидела с закрытыми глазами, переваривая этот взгляд.
Part 2
В течение трех недель Джеймс Доу лежал в коме. За это время мы не получили о нем сведений из других штатов. Все их письма одного содержания - "Извините, ничем не можем вам помочь, теперь это ваш гемморой". Мой однокурсник прислал такое письмо из Миссисипи: "Дорогая Ава! Прекрати спасать бездомных и начни зарабатывать деньги".
Интерес к пациенту возрос моментально. Официально, этого человека не существовало.
В начале декабря, когда завершалась третья неделя его комы, я пришла в его палату на очередной осмотр. Мы уже умерили количество трубок и сейчас такая торчала из его локтевой вены и пара тоненьких из его носа. Последние две были мерами предосторожности, во избежание осложнений с дыханием. Ножка левого легкого заживала очень тяжело. Несколько раз легкое отключалось, а для Джеймса Доу, для полного восстановления, требовалась работа обоих дыхательных органов, в ином случае, это грозило ему еще месяцами комы.
Я списывала показания приборов, ибо медсестрам, особенно сестре Эбигейл, я не доверяла. Я не доверяла медсестрам всегда - они считали себя вечно ущемленными личностями, мимо которых проходит вся слава и достается хирургу. А неизвестных пациентов они вообще ни во что не ставят.
Выписав все необходимое, я на минуту задержалась у пациента. Мне выпал шанс рассмотреть его лицо.
Джеймс Доу когда-то был красив. Сейчас он бледен, с большими синяками под глазами и впалыми щеками. Я хотела бы увидеть его до попадания на операционный стол. У него наверняка были аристократичные тонкие губы, выдающиеся скулы. Сейчас это все поросло щетиной и едва узнаваемо. Я осмелилась поправить пряди волос, упавшие на его лицо. Чересчур интимно для врача, но я хотела увидеть его глаза. Под веками нервно бегали зрачки, словно ему что-то снилось. Хороший признак. Моя рука задержалась на его лбу. Я надеялась, что он вот-вот откроет глаза. Три недели - долгий срок.
Но чуда не произошло. Мое волшебное прикосновение не пробудило его, поэтому я убрала руки от его лица и поправила трубки.
В тот момент, когда я склонилась всем корпусом над ним, ибо мне было лениво обходить кровать, чтобы ослабить капельницу, я услышала хриплый вздох. Я перевела взгляд на лицо Джеймса Доу.
Он очнулся. Он открыл глаза и пустым взглядом осматривал окружающее его пространство. Я поспешила отойти от его, но он свободной рукой схватил меня за цепочку и притянул к себе. Шею обожгла боль впившегося в плоть золота.
- Место... - прошептал из последних сил он.
- Госпиталь. В вас стреляли. - Отвечала я, упираясь руками в в постель.
- Кто...
- Я - ваш лечащий врач. Пустите меня. Немедленно.
Он отпустил и вновь уснул. Одновременно радуясь и паникуя, я приставила к нему постоянное наблюдение и приказала сообщать мне о любых проявлениях жизнедеятельности. С того дня работа в госпитале стала много веселее.
Второй раз он очнулся через два дня, и на этот раз его взгляд был более осмысленным, а голос - более внятным. Он сразу же потребовал своего лечащего врача, то бишь, меня. Когда я пришла, он сидел на постели, и медсестры освобождали его от трубок.
- Эбигейл, кто вам позволил?
- Этому еще в колледже учат, мисс Уистлер.
Взглядом она метнула в меня пару молний. Я увернулась молчанием.
- Трубки в носу оставьте, меня беспокоит состояние его левого легкого.
Когда медсестры вышли, Джеймс Доу наконец смог заговорить.
- Я ведь уже просыпался?
Я кивнула, подсаживаясь на край кровати.
- Два дня назад, - я начала листать документы на планшете. - Вы были слишком активны для первого дня, поэтому вновь потеряли сознание на два дня.
- Я сказал что-то не то?
- Как и все - пытались сориентироваться.
- Я сделал что-то не то?
Я потерла след от цепочки, оставшийся на шее и ответила:
- Нет, ничего.
Он откинулся на подушки и закрыл глаза. Молчание.
- У нас возникла небольшая загвоздка с вашими данными. Вы не зарегистрированы ни в одной из больниц нашей страны.
- Я не из этой страны, - с закрытыми глазами отвечал он.
- Могу я узнать ваше имя или мне называть вас Джеймсом Доу?
- Тин. Называйте меня Тин. Когда я смогу выписаться?
Я пересмотрела историю болезни.
- Еще недели две проведете с трубкой, а потом неделю-полторы пройдете здесь же реабилитацию.
- Слишком долго, - вздохнул он.
Меня это возмутило.
- Я не волшебник, чтобы затянуть ваши раны в одно мгновение.
Он хмыкнул.
- Значит, вы не такой хороший врач, как сами думаете.
- Послушайте меня, Тин. Я вытащила из вас пулю, которой обычно на охоте заваливают медведей. Она разорвала вам леволегочную ножку, из-за чего кровь попала в легкие. а воздух в плевральную полость. Вам было бы проще удалить легкое, но я решила пожертвовать своей карьерой и пойти по лезвию ножа, заштопав вас. После этого не говорите мне. что я неправильно о себе думаю.
- Еще и гордыне подвержены, - улыбнулся он и повернулся на другой бок.
Разговор был окончен. Я вышла из палаты, но в моей голове возникло желание доказать ему свое мастерство.
Шанса не представилось. На следующее утро я пришла в госпиталь, а дежурная медсестра заявила, что Тин сбежал ночью.
- Это невозможно! - закричала я. - Его тело неспособно к сложным действиям.
- Ну бег - это не такое уж и сложное действие.
- Я имею в виду, что раны могли недостаточно затянуться, а если Тин перейдет с шага на бег, то поврежденное легкое может не выдержать.
- Значит, он не убежал далеко и скоро к нам вернется с внутренним кровотечением.
Она была права. С одной стороны. С другой - она говорила ужасные вещи и мне бы следовало сделать ей выговор, она же медицинский работник. Но судя по обстановке в госпитале, Тин интересовал только меня. Только мне было важно спасти его.
Тем же утром мне передали документы на имя некоего Константина Лоу. К документам была приложена фотография Тина. В документах говорилось, что Константин Лоу - это ненастоящее имя, но последнее, с которым ходил неизвестный частный киллер. Там было много слов о том, какой он плохой, сколько людей он убил. И среди незнакомых мне имен возникли имена моих родителей. Совладав со эмоциями, я прочла:
"Джеймс и Марион Уистлер были убиты пятого марта 2005 года. Пуля Silvertip калибра 308Win массой 9,7г патрона Winchester прошли насквозь, не оставив супругам Уистлер и шанса на спасение. По оценкам судмедэксперта, смерть наступила мгновенно".
Все верно. Моих родителей убили. До этого момента никто не говорил мне, как это произошло, кто это возможно сделал. Сказали лишь, что они оказались не в том месте, не в то время. Уличная разборка и все такое. Но калибр пули отличался от обычно используемых городской шпаной калибров. Поэтому я пошла к местному детективу изучать огнестрел. Поэтому я ушла в хирургию, а не в спокойную офтальмологию, как хотела. Поэтому я цеплялась за жизнь Тина - его пытались убить тем же способом, что и моих родителей. Я забыла об этом, но подсознание сделало все за меня. Только вот если бы я знала раньше, кто он, то пренебрегла бы клятвой Гиппократа и оставила бы его умирать на операционном столе, истекающего кровью.
Вечером в холле я столкнулась с мужчиной в дорогом костюме. Он представился как детектив Картер.
- Чем могу помочь, детектив?
- Кое-кто из вашего персонала сказал мне, что пару дней назад здесь лежал Константин Лоу.
Я напряглась.
- Нет, под таким именем у нас никто не проходил.
Он поджал губы, скрещивая руки на груди. Детектив увлекался поднятием тяжестей - его мускулам сейчас любой атлет позавидует. Напрягая руки, он тем самым пытался смутить меня. Не прокатило.Я оставалась невозмутимой.
- Джеймс Доу, - напомнил он.
- Но как он связан с Константином Лоу? - скосила я под дурочку.
- Это и есть он, - от гнева лицо детектива окрасилось багрянцем.
- Вот оно что. Тогда спешу вас огорчить - он был недавно выписан и ушел.
- Ушел? - удивился тот.
- Да, просто ушел. Ничего не сказал, даже не взял рецепты на лекарства.
- Хочу вас предупредить, мисс Уистлер, что этот человек очень опасен.
Это было уже интересней. Я прикинулась наивной девочкой, которая верит каждому его слову.
- Неужели? - я сделала большие глаза испуганной оленихи.
Детектив встрепенулся и выдал:
- Он убил двух врачей лишь за то, что они помогли ему.
Я побледнела, но не сводила наивных глаз с него.
- Он просто сказал им свое имя, а когда осознал, что это ошибка, застрелил их, когда те шли на ужин. Все свалили на шпану и очередную перестрелку. Они всего лишь исполнили свой долг.
Я уже не могла самостоятельно стоять. Я оперлась рукой на стену и принялась глубоко дышать.
- Вы ведь были его лечащим врачом?
Я кивнула. Детектив раздосадованно покачал головой.
- Напишите мне свой адрес, и мы приставим к вам охрану. если получится, то мы поймаем этого ублюдка раньше, чем наступит Рождество.
Я сделала все как и просил Картер. Мой точный адрес, номер машины. Он откланялся и поспешил уйти.
У меня начиналась паранойя.
Part 3Паранойя прошла через пару дней. Когда я увидела количество охраны, приставленной к моему дому, я успокоилась. Через них даже муха безнаказанно не пролетит. Я уезжала на работу под наблюдением, работала с охраной за стеклом, возвращалась домой окруженная толпой шикарных мужчин при исполнении.
Приближалось Рождество. По словам детектива Картера, Константин Лоу убивал в течение первых трех-семи дней, и то, что я оставалась жива уже на пятнадцатые сутки - чудо. Он решил потихоньку уменьшать количество охраны, пока совсем не убрал от меня свою свиту. Два дня без охраны - и я все еще жива. В итоге, детектив Картер совсем про меня забыл и отстал.
Я могла встретить Рождество спокойно, без воспоминаний о своем прошлом пациенте.
На работе все решили, что моя бывшая паранойя вызвана стрессом на работе, поэтому главврач смиловался над своим юным специалистом и выдал мне двухнедельный отпуск. в ином случае, мне грозило дежурство на все праздники.
В Сочельник я сидела дома, варила какао и украшала квартиру. Это была однокомнатная уютная квартирка на девятом этаже многоэтажки. Меня все устраивало, даже шумный район, в котором дом находился. Я сплю крепко, разбудить меня может разве что атомная война.
Повесив последний шарик, выпив очередную кружку горячего какао и дослушав балладу Майкла Джексона о Диане-развратнице (у всех разные рождественские песни), я ушла в ванную. После часового блаженного отлеживания в горячей воде, я вышла совершенно обновленная, готовая встречать Рождество. Я одела свой любимый домашний свитер с растянутыми рукавами, потрепанные джинсы и заплела тугую косу из огненно-медных волос. Обычный вечер, только украшенный десятками праздничных безделушек. Я сидела в кресле и почитывала детские сказки, когда наверху раздался грохот, шум разбитого стекла и крики соседки. Я отложила книгу и схватилась за телефон, когда шум стих, крики переросли с тихие всхлипывания, а чей-то тяжелый топот переместился из гостинной соседки в коридор. Здесь стены тонкие, слышно абсолютно все. Этот кто-то выбил входную дверь и побежал вниз и остановился на моей лестничной площадке. Я отложила телефон и подошла к двери. Глазок был старый и мутный, я никогда не смотрела в него. Я приложилась ухом к двери и попыталась представить, что там происходило. Но это была абсолютная тишина.
А за тишиной раздался тук в мою дверь. За ним еще один. И еще. Три ровно отмеренных удара.
Я же смотрю фильмы ужасов, я не должна открывать.
Мое тело оказало моему разуму и повернула ключ. Я открыла дверь и увидела перед собой истекающего кровью Тина.
- Авилла, помоги мне.
Он ввалился в мою квартиру, пачкая кровью и грязью колы и стены. Он едва дошел до комнаты и там же упал навзничь. Я поспешила запереть дверь и оказать ему первую помощь. Разорвав рубашку, я заметила полностью зажившие разрезы от моего скальпеля, но над ключицами красовались три сквозных отверстия от пули.
- Тебе нужно в госпиталь, - констатировала я.
- Нет, - запротестовал он. - Если бы мне нужно было в госпиталь, я бы туда и обратился. Мне нужен твой профессионализм. Мне нельзя в госпиталь. Они найдут меня.
- Кто тебя найдет? - хмыкнула я, доставая с полки подаренный коллегами полевой набор хирурга.
- Не столь важно.
Он начал тяжело кашлять, отхаркивая кровь прямо на мой ковер. Я привела его в полусидячее положение, оперев корпус его тела о стену. Осмотр отверстий показал, что пули не задели ничего жизненно важного.
- Обойдемся обезболивающим и небольшим уроком рукоделия.
Я вколола ему пару кубиков новокаина. Тин расслабился, что позволило мне спокойно зашить его. Кровь, капающая из его рта, скорее всего вызвана активной работой легких. Левое легкое еще не восстановилось. Это видно по синеватости левой части груди.
Тин был в сознании, когда я закончила. Я чувствовала его взгляд, когда работала. Он наблюдал за моими действиями. Он что-то хотел сказать, но ждал до последнего. И теперь ему представился такой шанс.
- Ты ведь уже знаешь, что это я убил твоих родителей.
- Мне передали.
Я убирала инструменты, но держалась поближе к скальпелю.
- Тогда зачем меня спасла сейчас?
Он сидел и улыбался этой наглой улыбочкой истинного гада, в то время, как у меня на глаза наворачивались слезы. Он получал удовольствие, а меня мучила боль.
- Я давала клятву Гиппократа.
- Того мертвого чувака, который ходил в одной простыне и читал эти странные свитки?
Я сдерживалась, чтобы не убить его.
- В это ты веришь? - спросил он, поднимаясь на ноги.
Рубашка болталась на нем рваной тряпкой, а джинсы и куртка были запачканы кровью. Не стоило ему сейчас выходить на улицу - упекут. Я продолжала сидеть на полу, сжимая в руках скальпель. Я ведь могу перерезать ему ахиллесово сухожилие и навсегда оставить калекой. Тогда почему я сижу, скованная принципами, что врач всегда должен давать жизнь и никогда не отбирать.
- Я верю в себя и только. Может, уже убьешь меня, ты ведь за этим пришел?
Из его рукава торчал револьвер. Ему ничего не стоило поднять руку и выстрелить.
- Я не хотел тебя убивать, как и твоих родителей. И я пришел, чтобы рассказать тебе правду, пока эта болезнь меня окончательно не убила...
Он не закончил. Его снова пробил кашель с кровью. Он потерял сознание и упал. У меня не было причин не доверять ему, но и поверить было бы ошибкой. В итоге, я перетащила его на свою кровать и оставила там. Потом я оттерла кровь от пола, стен и входной двери. Ковер можно было выкидывать.
Потом часы возвестили о полуночи мелодичным рождественским гимном. Я налила себе виски, пожелала себе счастливого Рождества и залпом выпила.
Глядя на отрубившегося Тина, я предположила, что Рождество будет действительно веселым.
Part 4Тин проснулся в обед следующего дня.
Это произошло, когда я сидела на кухне и печатала кандидатскую, одновременно наваривая горячий шоколад. Сначала я услышала возню в комнате, а после шум воды в ванной. Я подошла к двери и постучала:
- Тин, как ты себя чувствуешь?
Он выключил воду и открыл дверь. Если вы никогда не работали в онкологии, то вы бы испугались той мумии, что открыла дверь. Даже я от страха отошла на два шага назад. Огромные мешки под глазами, белоснежный цвет лица, ни намека на здоровый румянец. Кожа тонкой пленкой обтягивала череп, давая возможность рассмотреть все бугорки и трещины. Ребра аномально выступали, готовые вылезти наружу. Ходячее пособие по анатомии.
- Я просто хотел смыть кровь, - сказал он, смахивая с лица воду.
Я подала полотенце. Он улыбнулся уголками губ. Они были действительно изящно утонченными и настолько тонкими, что одно неловкое движение могло разорвать их.
- У меня нет мужской одежды, - призналась я, отводя взгляд от синюшности на его груди.
- Не проблема, - пожал плечами он. - Мне на первое время и халата хватит.
Я попросила его подождать. Под кроватью у меня была огромная коробка с неразобранными вещами моих родителей. Там же лежали мои старые вещи, среди которых я нашла теплый махровый халат с веселым рисунком. Когда я подала его Тину, он брезгливо поморщился.
- Единороги? Танцующие единороги?
- Тебе так важно в чем ты лечишься? Да тебя здесь кроме меня никто и невидит. А если придут те-кого-нельзя-называть, то прежде чем ты их застрелишь, они умрут со смеху.
- Не смешно.
- А еще этот синий цвет так идет твоим синякам!
Он захлопнул дверь и смачно выругался.
Я вернулась на кухню. В контейнере оставался куриный бульон. Я поставила его разогреваться в микроволновку. В духовке допекалась лазанья. Сейчас Тину нужно много есть, чтобы скорее поправиться и уйти. Подозреваю, что он хотел сделать это прямо сейчас, но как далеко он уйдет в халате с единорогами?
Я завершала вторую главу кандидатской, когда он приполз на кухню. Я подала бульон, кусок лазаньи и кружку горячего шоколада. Тин присвистнул.
- Какая забота. Чувствую себя свиньей на ферме, которую вот-вот на забой повезут.
- Я бы с радостью, но по убийствам из нас двоих специализируешься ты.
Он лениво хлебал бульон, подперев щеку рукой.
- Зато у тебя есть диплом, разрешающий людей убивать, - ответил он.
- Я спасаю людей.
- Никто не застрахован от врачебной ошибки. Раз, - он резко хлопнул в ладони, и я подскочила, - и ты не отошел от наркоза. Два, - он опять хлопнул, -и тебе удалили не ту почку. Три...
Хлопок повторился, но я не выдержала. Я закрыла компьютер и ушла в другую комнату, чтобы не слышать этого. Сначала он просит помощи, а потом обвиняет меня в грехах других врачей. Высший пик сволочизма.
Я меняла постельное белье, когда Тин вывалился из кухни сытый и довольный, как дворовый кот, попавший в мясную лавку с щедрым мясником. Он молча упал на чистую простынь и зарылся лицом в подушку.
Пора колоть хлорид кальция. Я достала чистый шприц, сломала колбочку и набрала лекарство. Постучав по его корпусу и спрыснув пару капель, я убедилась в его доброкачественности. Тин не видел меня, ибо был полностью поглощен массажем подушки. Я подошла тихо и прицелилась в его яремную вену. Но в самый нужный момент он резко обернулся, приставив револьвер мне к животу, а свободной рукой хватая за цепочку. Как в тот раз.
- Что в шприце? - спросил он, вдавливая дуло пистолета в тело.
- Хлорид кальция. Выводит нафталин из организма.
- С чего бы мне тебе верить?
Он сильнее натянул цепочку, отчего та врезалась мне в кожу, рядом с прошлым шрамом. Я склонилась ближе к Тину.
- Ты тяжело дышишь. Если не вколоть, то станет совсем плохо и придется вызывать Скорую.
- Не надо скорую.
- Тогда позволь мне.
Я махнула шприцем перед его лицом.
- Хорошо.
- Тогда отпусти меня.
Поза была очень неудобной. Поза, плавно переходящая в позицию.
- Нет, - покачал он головой. - Если ты солжешь, то я смогу всадить тебе пулю в брюхо.
Я промолчала, упираясь рукой в его здоровое плечо и намечая место прохождения яремной вены. Игла пронзила кожу, впрыскивая лекарство. Тин задрожал, отбросил пистолет и весь сжался в один большой костлявый шарик. Он испытал стандартную немеющую боль. Сначала шея теряет чувствительность, а потом возвращает вкупе с тягучей болью, расходящейся по всему телу.
Тихий стон. Многие пациенты требуют обезболивающих, а Тин издал лишь тихий стон. Впечатляет. Расскажу ему об этом, когда придет в себя.
Остаток дня он предпочел провести наедине с самим собой. Мне удалось закончить вторую главу и перейти к третьей.
Part 5Я надеялась в этот отпуск продвинуться дальше, чем до пятой главы кандидатской. Но мне не суждено было дойти и до пятой главы.
На третий день нашей игры в заложницу, Тин стал более разговорчивым.
Рано утром он разбудил меня, уснувшую за компьютером на кухне, и потребовал завтрак.
- Взял и приготовил, - указала я на холодильник. - Мне не до этого.
Я поставила ноутбук на зарядку и пошла в душ. Всю ночь мне снились единороги, выплясывающие самбу на моей кухне. Сон оказался несколько вещим, потому что, когда я вышла из ванной, то из кухни доносился заводной джаз и запах подгорелой лазаньи. Тин стоял у плиты с деревянной ложкой в руке и что-то выплясывал. Халат покачивался в такт ему, создавая иллюзию танцующих единорогов.
- Я не мешаю вашей идиллии? - спросила я, присаживаясь за стол.
Тин остановился и напрягся. Кажется, меня все же застрелят.
- Ты никому об этом не расскажешь! - сказал он, угрожая ложкой.
- Даже если попытаюсь - мне не поверят.
- Это хорошо, - сощурился он. - Иначе...
Мы еще долго спорили по этому поводу, пока я не сказала страшную фразу:
- Время для хлорида кальция.
Тин сразу же присмирел.
- Может перед сном? Иначе весь день потерян.
- У тебя постельный режим. У тебя сон в любое время суток.
- Просто ты хочешь, чтобы я замолчал.
Я поджала губы, доказывая правоту его слов.
- Я просто хотел разрядить обстановку, возникшую вчера.
- И поэтому ты танцевал под Кристину Агилеру на моей кухне?
Он пожал плечами.
Тин показался мне тем человеком, которого бросает из крайности в крайность. У него нет золотой середины.
- Тогда расскажи мне про смерть моих родителей. В полуобморочном бреду ты говорил, что это сделал не ты. А еще там упоминалось что-то о моей безопасности.
Тин сел напротив меня и принялся попивать горячий шоколад. Он старательно избегал смотреть на меня.
- Константин, - назвала я его настоящее имя. - Тебе не удастся отвертеться. Если ты мне не расскажешь, то я сама найду убийц. Если те люди, о которых ты умалчиваешь, смогли замести следы и свалить все на тебя, то мои поиски закончатся для меня как удачей, так и смертью.
Молчание.
- И почему ты угрожаешь мне смертью, когда говоришь, что пришел защитить меня. Где логика?
- В жопу логику, - ответил он, запахивая халат.
- Тин...- взмолилась я.
Он отложил кружку, сложил руки на столе подобно примерному ученику и уставился на меня.
- Я не единственный киллер в этом городе. Нас сотни. И все вооружены и опасны. Нас нанимают, мы убиваем. Так было заведено многие годы. Мы никогда не спрашивали почему мы убиваем. В какой-то момент курок спускается просто так. И однажды пришел заказ на меня же. Убить киллера не так-то просто, особенно если ты лучший в своем деле. У меня в рукаве всегда спрятан револьвер, как ты уже знаешь. Я встретился с этим человеком один на один позади госпиталя, в котором ты работаешь. Рядом с ним еще множество недостроенных многоэтажек. Я был быстрее. Я выхватил револьвер и застрелил его. Вслед за этим в меня выстрелили откуда-то со строящихся домов схожей охотничьей пулей, что вынула из меня ты недавно. Мне раздробили позвоночник. Я мог остаться калекой или умереть. Но на шум выбежала пара врачей. На их бирках было написано "Марион Уистлер" и "Джеймс Уистлер". Мне рассказывали, что они затащили меня по всем правилам, потом провели сложнейшую операцию, после которой не только выжил, но и мог полноценно пользоваться своим телом. Но я не смог отблагодарить их. После операции они вышли покурить на то самое место, где подстрелили меня, и получили по пуле в шею и голову. Мой убийца прождал более семи часов, чтобы убить их за то, что спасли меня.
И вот спустя столько лет я попадаю после очередной засады на операционный стол к тебе. Дочери моих спасителей. Первым делом я узнал твое имя и сбежал лишь потому, что я не хотел, чтобы тебя убили, как сделали это с твоими родителями. Детектив Картер приставил к тебе охрану от меня - это хорошо, ведь теперь я самый опасный убийца в городе. Значит, они до тебя не добрались бы. Но когда охрану сняли, поняв, что ты мне не нужна, они поставили тебя под удар. Поэтому я и пришел. Я хочу найти этого ублюдка и спасти тебя. Твоя семья два раза вытаскивала меня с того света. Я лишь могу не допустить твоего попадания туда.
- Детектив Картер сказал, что ты убил их как только выписался, а по твоим словам, моих родителей убили сразу же после операции.
- Картер в полиции всего пару лет. Он знает это дело лишь по слухам. Ты ведь получила бумаги, которые я тебе прислал?
- Досье на самого себя же. Умно.
- Нет, оно было украдено из полицейских архивов. Я хотел предоставить тебе хоть какую-то информацию обо мне. Она не самая правдивая, но все же информация.
- Ложная информация подчас хуже чем полное неведение.
Он прошелся рукой по многодневной щетине и задумался. Не над моими словами.
- Вколи мне лекарство и можешь быть свободна на весь оставшийся день.
Я посмотрела на часы - половина пятого. Долго же мы препирались.
Тин сидел на кровати и сжимал одеяло. Он был готов к повторению вчерашней муки. Сначала онемеет шея, а затем волна боли окатит его и без того немощное тело.
- Сегодня боль будет слабее. Нафталин почти вышел.
Он молчал. Я набирала раствор в шприц.
- Извини, не могу дать тебе алкоголь - эти ребята устроят в твоем теле Содом и Гоморру, а потом еще и убьют.
Тин хмыкнул. На этот раз я подошла без опаски быть пристреленной. Он запрокинул голову, подавая мне яремную вену. Однако, я взяла его за руку и слегка ущипнула в локтевом сгибе.
- Ты так много и часто ешь эти дни, что она должна уже открыться.
Я чувствовала, что он ждет моей реакции на появление локтевой вены. И когда мое лицо улыбнулось, улыбнулся и Тин.
- Могу вас обрадовать, сэр, боли не будет. Только легкое онемение руки.
Я запустила иглу под кожу и впрыснула раствор.
- Теперь твое дело отдохнуть пару часов, - заключила я, заворачивая шприц. - Я буду на кухне в обнимку с кандидатской.
Тин лениво перебрался на середину кровати и укутался одеялом. Так невинно, по-детски.
Я умилилась. И этот человек был причастен к убийству моих родителей?
Но легкое воодушевление резко прервалось реальностью. Да, он виноват. Он пытался и тебя убить. И он еще убьет, если ему прикажут. Говорит, что спасает, а сам изучает.
До кандидатской я так и не дошла, убаюканная собственными мыслями в жестком кресле.
На этот раз танцующие единороги не снились.
Part 6В обед следующего дня, пока Тин спал после очередного укола, я решила, что хватит с него лежки. Повалялся и хватит - пора и честь знать. Меня никто не убил, я вряд ли кому-то нужна.
Я высмотрела на его джинсах размер и отправилась в магазин. Сделаю ему подарок на Новый год.
Я долго искала что-то подходящее Тину, но остановилась на темной клетчатой рубашке, такой же черной футболке и темно-синих джинсах. Проходя мимо вешалки с галстуками, я, ради смеха, взяла детский галстук с единорогами.
Домой я возвращалась в приподнятом настроении, заскочив по дороге в универмаг и купив две бутылки ликера, слоеный тортик и кое-что антисептическое. Я собиралась напиться и выставить вон этого нахлебника.
- Тин! Подъем, ленивая задница, сегодня ты отправляешься на Таити!
В ответ тишина. Не стало ли ему хуже? Нет, исключено. Я сама проверяю каждый раз его состояние, и ухудшение маловероятно.
- Ти...
Меня схватили сзади и зажали рот рукой. Вторая рука возникла справа от меня со знакомым револьвером.
- Они здесь. Они нашли нас.
Организм отказывался поверить в это. Я принялась сопротивляться. Резких движений я старалась избегать - удар под дых и внутренние швы разойдутся, отправляя Тина к праотцам.
- Те, о ком я тебе говорил. Они нашли меня, пошли по кровавому следу.
Как-то пафосно это прозвучало. Я недовольно хмыкнула, но было больше похоже на хрюканье. Тин хохотнул, но не отпустил. Я попыталась нащупать его наглые губешки и язык, чтобы вырвать их от злости, но я нащупала только гладко выбритые щеки. Побрился наконец-то. Мелочь, а приятно. Я безвольно опустила руки.
- Они установили треногу с винтовкой в доме напротив. Такая же винтовка, из которой стреляли в меня и твоих родителей.
Что-то мне уже не казались его слова бредом. Я оттянула его руку ото рта и прошептала:
- А ты откуда знаешь?
- Я наблюдаю.
Я оттолкнула его, но он опять прижал меня к себе.
- Я только посмотрю.
- Все врачи так говорят. А они выстрелят. О да, они застрелят тебя. Ты даже не почувствуешь.
Я заупрямилась. В итоге, он сдался и выпустил меня. Я спокойно проследовала в комнату, к окну. В соседнем доме, на одном этаже со мной действительно устанавливали треногу в квартире.
- Это просто телескоп, - рассмеялась я, когда туда возвели огромный астрономический аппарат.
- Закрой жалюзи, - велел Тин.
- Ты - параноик?
Он подошел и грубо дернул за веревку, погружая комнату в темноту. Через тоненькие щели пластинок пробивался слабый свет закатного Солнца.
- Завтра же ты отсюда уйдешь, - сказала я, отводя взгляд от взмыленного Тина. - Мне не нужен псих в квартире.
Он виновато опустил глаза и извинился.
- Сначала ты просишь помощи, потом оскорбляешь. После, пытаешься разрядить обстановку, а теперь пугаешь меня до кишечных колик. Я не могу жить под одной крышей с психопатом!
Я была в истерике. Я кричала, я бурно жестикулировала. Это выглядело словно родитель отчитывал непослушного ребенка. Тин стоял с каменным лицом, покачивая в руке револьвер. Вид оружия в его руке меня ничуть не останавливал. И когда я высказалась, я разревелась.
- И теперь я какой день живу с хамлом под крышей, который меня ни во что не ставит. Не для того я восемь лет училась, чтобы выслушивать это от тебя!
- Кому-то надо выпить.
- Ликер в пакете, - хмыкнула я, вытирая влагу с лица рукавом.
Он аж подскочил от радости. Одним большим прыжком он достиг коридора, таким же прыжком вернулся обратно в комнату.
- Бутылку тебе, бутылку мне.
Он одной пулей снес горлышко одной бутылки, то же самое сделал со второй. Я вновь заистерила, глядя на капающий на ковер ликер.
- Все равно выкидывать, - заявил Тин, вливая в меня содержимое бутылки.
Я еще посопротивлялась для приличия, но он смог убедить меня в правильности этих действий.
Через час мы, как говорит все тот же коллега из России, были "в зюзю". Я распласталась на злосчастном ковре в обнимку с пустой бутылкой и хохотала над рассказами пьяного Тина. Он при этом умудрялся стоять на кровати и допивать остатки ликера.
- А вся моя грубость от того, что я вырос на улице, - пьяным тоном заявил он.
- Ты был попрошайкой? - удивилась я.
- Я был проституткой!
Я снова захохотала.
- Это не смешно. Это печально.
- Я тебе не верю.
Это был вызов. Я перевернулась на живот, наблюдая за реакцией Тина. Он сделал серьезное лицо и спустился на пол. На нем все еще был халат с единорогами.
- А мне насрать, - хохотнул он.
Я улыбнулась в ответ.
- Как можно быть уличной девкой и дожить до твоих лет. Там ведь столько болезней.
- Я был очень осторожной шлюшкой, особенно с мужчинами.
Я выпала из реальности.
- ТЫ СПАЛ С МУЖИКАМИ?
- Я - дитя нового тысячелетия. И я кого хочу, того и трахаю! - потом он усмехнулся и добавил. – Хочешь, покажу на что я способен?
Я медленно поднялась с пола на свои ватные ноги и со всей серьезностью заявила:
- У меня не было секса семь...нет, девять месяцев, но с тобой я спать не буду!
- Конечно, - пожал он плечами. - Денег не хватит.
- Знай свое место, шлюха!
Я толкнула его обратно на кровать, чтобы отвязаться, но он резво вскочили начал распоясывать халат.
- Что ты делаешь?
- Хочу показать тебе, от чего ты отказалась.
- Даже не смей мне показывать свой член! - завопила я.
- Представь, что ты на операции.
Он резко распахнул халат движением профессионального эксгибициониста, я зажмурила глаза и тут же, мгновенно, завершив картину, вырубился свет. Праздничные перегрузки.
Я ползала по полу и благодарила электричество.
- Спасибо! Спасибо...
Я чуть ли не рыдала от счастья и алкоголя. Судя по звукам, Тин все же запахнул халат и принялся искать меня. Я уползла на кухню в поисках свечей. Они лежали где-то очень далеко, поэтому я разбила не одну тарелку прежде чем добралась до них. Я слышала шаги Тина где-то рядом. Нашел-таки, нудист. Я предательски хихикнула, чиркая спичкой и зажигая свечи одну за другой. Это были маленькие рождественские свечи, каждая в своей в маленькой стальной чашечке. Я поднесла одну к лицу, и увидела Тина прямо перед собой. Я даже перекрестилась, отгоняя видение. Оно настойчиво не отгонялось. Даже наоборот, взяло пару свечей и поставило их на полку, на безопасном расстоянии от стены.
В комнате стало ненамного, но светлее.
- Если бы ты позволил мне открыть жалюзи...- предложила я, приближаясь к окну.
Он моментально оказался рядом, перепорхнув через всю комнату. Прижал меня к подоконнику и затушил свечу в руке.
- Даже не думай.
Я кивнула. Паранойя прогрессировала. Я покрутила пальцем у виска, присвистывая.
- Я не сумасшедший, - шептал он мне в лицо. - Я не сумасшедший. Нет, не сумасшедший.
Он уткнулся носом мне в шею и продолжал что-то шептать. Я бросила попытки расслышать это уже на второй минуте.
Тин поднял на меня полные боли глаза. Я собиралась уже съязвить, чтобы не применял на мне свои щенячьи глаза, но часть меня советовала не делать этого. И я не сделала. Он измученно улыбнулся и повторился:
- Я не сумасшедший.
Я кивнула, соглашаясь.
- Я верю, Тин. Правда - верю.
- Спасибо.
Он был слишком близко. Горячее дыхание обожгло мое лицо. Тяжелый запах алкоголя ударил мне в нос. Я откашлялась. Тин ослабил хватку и позволил мне уйти, что я и сделала.
- Нам лучше проспаться, - сказала я. - Я сегодня планирую уснуть на своей кровати. Я придумала, как нам избежать взаимных препирательств по этому поводу.
Я отвернулась от несоображающего Тина и открыла шкаф, чтобы достать еще одно одеяло. Оно лежало высоко, поэтому я слегка приподнялась на мысочках. Я чувствовала, что ухватила его, резко потянула, и внезапно меня сзади обнял Тин, целуя в шею. Одеяло свалилось на пол, меня повалили на кровать.
Тин уже был голым. В тусклом мерцании свеч, было сложно что-то рассмотреть у навалившегося на меня мужчины.
- Обучи меня анатомии, - предложил он, попутно снимая с меня футболку.
Мне стоило сопротивляться. Но я не хотела.
- У меня нет на тебя двух лет.
- Зато вся ночь впереди, - хмыкнул он, расстегивая мои джинсы.
- Я могу лишь рассказать о некоторых терминах, назвать их по-латински.
Я не поняла, как он снял с меня остатки одежды. Тин поцеловал меня в бедро.
- Сделаем так. Я тебя целую в определенную точку, а ты говоришь мне об этом месте по-латински.
Я кивнула. Это было интересно.
Part 7Через полчаса я сверлила глазами потолок, задаваясь одним единственным вопросом.
- Ты ведь не специально?
Тин лежал рядом, стыдливо прикрыв глаза рукой. Он молчал.
- Раньше такого не было?
- Нет, - сухо ответил он.
- Впервые со мной такое.
Я сдерживала улыбку. Не хватало еще в такой интимный момент засмеяться.
- Могу дать тебе номер одного специалиста.
- Думаешь, с ним получиться?
Я все же засмеялась. Тин едва заметно улыбнулся и хмыкнул.
- Может еще раз? - предложил он.
- Нет, - протянула я. - Хватит с меня. Я же теперь вообще секса бояться буду.
- Ты не считаешь, что это твоя проблема? - удивился он.
- С моим телом все нормально. Это у тебя не все револьверы в порядке. Давно ты его прочищал?
Тут засмеялся он. Медицинскую тему лучше не метафорить, но если бы я начала говорить терминами, у него бы еще пару месяцев эрекции не было.
- Как твой лечащий врач хочу сказать, что твои ранения не опасны для жизнедеятельности. Уже утром ты можешь уйти.
Смех прекратился. Я посмотрела на Тина, и в свете свечей его лицо казалось хмурым. Может, оно на самом деле было таким.
- Ты уверена?
- Вполне, - ответила я. - Ты так резво действуешь, то я могу смело заявить, что пора на выписку.
- А ты...
- А я взрослая женщина, способная за себя постоять.
Он встал с постели и натянул джинсы.
- Может, я задержусь еще на день?
- Нет.
- Но завтра Новый год...
- НЕТ!
Тин послушно одел футболку и заткнул реворльвер за пояс. Потом он его вынул и положил на стол.
- Он тебе пригодится.
Я сделала вид, что уснула и не услышала его.
А я слышала все. Его торопливые шаги и тяжелое дыхание. Когда он закашлялся, я нервно дернулась, но списала все на сухость в горле. Я вылечила его окончательно, и я даже не сомневалась в этом.
Я слышала захлопнувшуюся дверь.
Вот и все.
Наивно было предполагать, что Тин так быстро от меня отстанет. А зря. Я не слышала о нем ничего с тех самых пор, как он ушел. Меня никто не преследовал, не угрожал, а сосед, в чьей квартире устанавливали телескоп, оказался на удивление приятным человеком.
К весне все беспокойство сошло на нет. Дни, проведенные с Тином, уходили в прошлое, воспоминания меркли.
И стоило мне вернуться к прежней жизни окончательно, как он вздумал заявиться в госпиталь. Опять же неофициально, но на этот раз не один.
to be continued...
Автор: Tess Ward
Первое появление: Константин (Тин); Авилла (Ава) и множество второстепенных
Жанр: POV; Drama; Hurt/comfort
Состояние: Loading...
Размер: Мини (Mini)
Саммари: Он забирает жизни легким движением руки. Я трачу часы, чтобы вернуть к жизни. И вот однажды он сам оказался на грани, а спасти его могла только я. Но знала бы я тогда, кто он на самом деле, преступила бы через клятву и оставила бы истекать кровью.
От автора:Sine autem id transgrediar et pejerem contraria hisce mihi eveniam
Part 1Мое будущее было предопределено еще в утробе матери.Родители были врачами, помешанными на своей работе, что даже дочери дали латинское имя. У них был талант, передавшийся мне по наследству. Следствием стало поступление на медицинский факультет, восемь лет учебы. Жаль, мои родители не дожили до этого момента. Они бы мной гордились.
- Авилла! - доносилось мое имя из коридора. - Мисс Уистлер!
Мой кабинет находился на втором этаже, в хирургическом отделении, где я проводила большую часть своего времени. Здесь чаще царила спокойная атмосфера, и чтобы кто-то в панике искал молодого специалиста - исключено. Однако, кто-то решил нарушить традицию.
Антастезиолог Рашман вбежала в кабинет прежде, чем я успела выйти из-за стола, отложив медкарты.
- У нас патовая ситуация, мисс Уистлер.
Мы шли по коридору. Одновременно, я надевала перчатки и слушала анастезиолога.
- Огнестрельное ранение в в грудь, осложненное гемотораксом.
- Почему позвали именно меня? - это было удивительно, я в госпитале всего третий месяц, и на такие сложнейшие операции вызывают кого-то более опытного.
- Вы один из немногих специалистов, изучавших классификацию огнестрела.
Все верно. Я стажировалась у одного местного детектива - изучала огнестрельное оружие и поведение пуль. Я и не думала, что это так мне пригодится.
- Охотничья пуля. Комбинированная, - заключила я, выудив из тела мужчины свинцовую головку. - С такими на медведей охотятся, но никак не на людей. Могу считать, что красавчику повезло.
Пуля задела плевральную полость и гемоторакс осложнился до пневмогемоторакса. Также была повреждена ножка легкого, что меня слегка напугало. Шансов у этого бедолаги не было, но попробовать стоило. В конце концов, я давала клятву Гиппократа, а это вам, как выражается мой коллега из России, "не хухры-мухры".
Он выжил. Был перештопан, изо рта торчали трубки, но он был жив.
- Показатели в норме, - подтвердила медсестра. - Можем зашивать.
Сквозь грудную клетку я видела бьющееся в перикарде сердце. Он был мертв, и он воскрес. Впервые возвращаю человека с того света. Родители были бы мной горды. Да что там говорить, я сама собой гордилась.
- Значит, будем зашивать, - улыбнулась я, но за маской этого никто не увидел. - Сестра, оформите его медицинскую карту на меня как лечащего врача. Я хочу лично проследить за его лечением.
Медсестра кивнула и подала мне инструменты. Страшное было позади.
Операция продлилась более четырех часов, и мне ужасно хотелось спать. У парковки меня догнала та самая медсестра, имя которой я уже забыла. Она была раздосадована.
- Мисс Уистлер, есть небольшая загвоздка по поводу его медицинской карты.
Она не назвала имя пациента, но мы обе знали о ком она говорит.
- Что такое, Эбигейл? - я все же вспомнила ее имя.
- Его нет в базе данных.
- Нашего госпиталя?
- Не только. О нем не знают в нашем штате, да и на всем восточном побережье.
- Оформите его пока что на имя Джеймса Доу, и пошлите запрос в центральные регионы и на западное побережье.
- Вы знаете, что составление ложной карты чревато последствиями...уголовными.
- Ваше дело не обсуждать, Эбигейл. Я знаю кодекс, я знаю о последствиях, и тем не менее, мне интересен этот пациент. Будьте добры, оформите карту.
Она промолчала, но ее лицо выражало столько негодования, что плохо стало мне. Я села в машину, завела мотор и еще с минуту сидела с закрытыми глазами, переваривая этот взгляд.
Part 2
В течение трех недель Джеймс Доу лежал в коме. За это время мы не получили о нем сведений из других штатов. Все их письма одного содержания - "Извините, ничем не можем вам помочь, теперь это ваш гемморой". Мой однокурсник прислал такое письмо из Миссисипи: "Дорогая Ава! Прекрати спасать бездомных и начни зарабатывать деньги".
Интерес к пациенту возрос моментально. Официально, этого человека не существовало.
В начале декабря, когда завершалась третья неделя его комы, я пришла в его палату на очередной осмотр. Мы уже умерили количество трубок и сейчас такая торчала из его локтевой вены и пара тоненьких из его носа. Последние две были мерами предосторожности, во избежание осложнений с дыханием. Ножка левого легкого заживала очень тяжело. Несколько раз легкое отключалось, а для Джеймса Доу, для полного восстановления, требовалась работа обоих дыхательных органов, в ином случае, это грозило ему еще месяцами комы.
Я списывала показания приборов, ибо медсестрам, особенно сестре Эбигейл, я не доверяла. Я не доверяла медсестрам всегда - они считали себя вечно ущемленными личностями, мимо которых проходит вся слава и достается хирургу. А неизвестных пациентов они вообще ни во что не ставят.
Выписав все необходимое, я на минуту задержалась у пациента. Мне выпал шанс рассмотреть его лицо.
Джеймс Доу когда-то был красив. Сейчас он бледен, с большими синяками под глазами и впалыми щеками. Я хотела бы увидеть его до попадания на операционный стол. У него наверняка были аристократичные тонкие губы, выдающиеся скулы. Сейчас это все поросло щетиной и едва узнаваемо. Я осмелилась поправить пряди волос, упавшие на его лицо. Чересчур интимно для врача, но я хотела увидеть его глаза. Под веками нервно бегали зрачки, словно ему что-то снилось. Хороший признак. Моя рука задержалась на его лбу. Я надеялась, что он вот-вот откроет глаза. Три недели - долгий срок.
Но чуда не произошло. Мое волшебное прикосновение не пробудило его, поэтому я убрала руки от его лица и поправила трубки.
В тот момент, когда я склонилась всем корпусом над ним, ибо мне было лениво обходить кровать, чтобы ослабить капельницу, я услышала хриплый вздох. Я перевела взгляд на лицо Джеймса Доу.
Он очнулся. Он открыл глаза и пустым взглядом осматривал окружающее его пространство. Я поспешила отойти от его, но он свободной рукой схватил меня за цепочку и притянул к себе. Шею обожгла боль впившегося в плоть золота.
- Место... - прошептал из последних сил он.
- Госпиталь. В вас стреляли. - Отвечала я, упираясь руками в в постель.
- Кто...
- Я - ваш лечащий врач. Пустите меня. Немедленно.
Он отпустил и вновь уснул. Одновременно радуясь и паникуя, я приставила к нему постоянное наблюдение и приказала сообщать мне о любых проявлениях жизнедеятельности. С того дня работа в госпитале стала много веселее.
Второй раз он очнулся через два дня, и на этот раз его взгляд был более осмысленным, а голос - более внятным. Он сразу же потребовал своего лечащего врача, то бишь, меня. Когда я пришла, он сидел на постели, и медсестры освобождали его от трубок.
- Эбигейл, кто вам позволил?
- Этому еще в колледже учат, мисс Уистлер.
Взглядом она метнула в меня пару молний. Я увернулась молчанием.
- Трубки в носу оставьте, меня беспокоит состояние его левого легкого.
Когда медсестры вышли, Джеймс Доу наконец смог заговорить.
- Я ведь уже просыпался?
Я кивнула, подсаживаясь на край кровати.
- Два дня назад, - я начала листать документы на планшете. - Вы были слишком активны для первого дня, поэтому вновь потеряли сознание на два дня.
- Я сказал что-то не то?
- Как и все - пытались сориентироваться.
- Я сделал что-то не то?
Я потерла след от цепочки, оставшийся на шее и ответила:
- Нет, ничего.
Он откинулся на подушки и закрыл глаза. Молчание.
- У нас возникла небольшая загвоздка с вашими данными. Вы не зарегистрированы ни в одной из больниц нашей страны.
- Я не из этой страны, - с закрытыми глазами отвечал он.
- Могу я узнать ваше имя или мне называть вас Джеймсом Доу?
- Тин. Называйте меня Тин. Когда я смогу выписаться?
Я пересмотрела историю болезни.
- Еще недели две проведете с трубкой, а потом неделю-полторы пройдете здесь же реабилитацию.
- Слишком долго, - вздохнул он.
Меня это возмутило.
- Я не волшебник, чтобы затянуть ваши раны в одно мгновение.
Он хмыкнул.
- Значит, вы не такой хороший врач, как сами думаете.
- Послушайте меня, Тин. Я вытащила из вас пулю, которой обычно на охоте заваливают медведей. Она разорвала вам леволегочную ножку, из-за чего кровь попала в легкие. а воздух в плевральную полость. Вам было бы проще удалить легкое, но я решила пожертвовать своей карьерой и пойти по лезвию ножа, заштопав вас. После этого не говорите мне. что я неправильно о себе думаю.
- Еще и гордыне подвержены, - улыбнулся он и повернулся на другой бок.
Разговор был окончен. Я вышла из палаты, но в моей голове возникло желание доказать ему свое мастерство.
Шанса не представилось. На следующее утро я пришла в госпиталь, а дежурная медсестра заявила, что Тин сбежал ночью.
- Это невозможно! - закричала я. - Его тело неспособно к сложным действиям.
- Ну бег - это не такое уж и сложное действие.
- Я имею в виду, что раны могли недостаточно затянуться, а если Тин перейдет с шага на бег, то поврежденное легкое может не выдержать.
- Значит, он не убежал далеко и скоро к нам вернется с внутренним кровотечением.
Она была права. С одной стороны. С другой - она говорила ужасные вещи и мне бы следовало сделать ей выговор, она же медицинский работник. Но судя по обстановке в госпитале, Тин интересовал только меня. Только мне было важно спасти его.
Тем же утром мне передали документы на имя некоего Константина Лоу. К документам была приложена фотография Тина. В документах говорилось, что Константин Лоу - это ненастоящее имя, но последнее, с которым ходил неизвестный частный киллер. Там было много слов о том, какой он плохой, сколько людей он убил. И среди незнакомых мне имен возникли имена моих родителей. Совладав со эмоциями, я прочла:
"Джеймс и Марион Уистлер были убиты пятого марта 2005 года. Пуля Silvertip калибра 308Win массой 9,7г патрона Winchester прошли насквозь, не оставив супругам Уистлер и шанса на спасение. По оценкам судмедэксперта, смерть наступила мгновенно".
Все верно. Моих родителей убили. До этого момента никто не говорил мне, как это произошло, кто это возможно сделал. Сказали лишь, что они оказались не в том месте, не в то время. Уличная разборка и все такое. Но калибр пули отличался от обычно используемых городской шпаной калибров. Поэтому я пошла к местному детективу изучать огнестрел. Поэтому я ушла в хирургию, а не в спокойную офтальмологию, как хотела. Поэтому я цеплялась за жизнь Тина - его пытались убить тем же способом, что и моих родителей. Я забыла об этом, но подсознание сделало все за меня. Только вот если бы я знала раньше, кто он, то пренебрегла бы клятвой Гиппократа и оставила бы его умирать на операционном столе, истекающего кровью.
Вечером в холле я столкнулась с мужчиной в дорогом костюме. Он представился как детектив Картер.
- Чем могу помочь, детектив?
- Кое-кто из вашего персонала сказал мне, что пару дней назад здесь лежал Константин Лоу.
Я напряглась.
- Нет, под таким именем у нас никто не проходил.
Он поджал губы, скрещивая руки на груди. Детектив увлекался поднятием тяжестей - его мускулам сейчас любой атлет позавидует. Напрягая руки, он тем самым пытался смутить меня. Не прокатило.Я оставалась невозмутимой.
- Джеймс Доу, - напомнил он.
- Но как он связан с Константином Лоу? - скосила я под дурочку.
- Это и есть он, - от гнева лицо детектива окрасилось багрянцем.
- Вот оно что. Тогда спешу вас огорчить - он был недавно выписан и ушел.
- Ушел? - удивился тот.
- Да, просто ушел. Ничего не сказал, даже не взял рецепты на лекарства.
- Хочу вас предупредить, мисс Уистлер, что этот человек очень опасен.
Это было уже интересней. Я прикинулась наивной девочкой, которая верит каждому его слову.
- Неужели? - я сделала большие глаза испуганной оленихи.
Детектив встрепенулся и выдал:
- Он убил двух врачей лишь за то, что они помогли ему.
Я побледнела, но не сводила наивных глаз с него.
- Он просто сказал им свое имя, а когда осознал, что это ошибка, застрелил их, когда те шли на ужин. Все свалили на шпану и очередную перестрелку. Они всего лишь исполнили свой долг.
Я уже не могла самостоятельно стоять. Я оперлась рукой на стену и принялась глубоко дышать.
- Вы ведь были его лечащим врачом?
Я кивнула. Детектив раздосадованно покачал головой.
- Напишите мне свой адрес, и мы приставим к вам охрану. если получится, то мы поймаем этого ублюдка раньше, чем наступит Рождество.
Я сделала все как и просил Картер. Мой точный адрес, номер машины. Он откланялся и поспешил уйти.
У меня начиналась паранойя.
Part 3Паранойя прошла через пару дней. Когда я увидела количество охраны, приставленной к моему дому, я успокоилась. Через них даже муха безнаказанно не пролетит. Я уезжала на работу под наблюдением, работала с охраной за стеклом, возвращалась домой окруженная толпой шикарных мужчин при исполнении.
Приближалось Рождество. По словам детектива Картера, Константин Лоу убивал в течение первых трех-семи дней, и то, что я оставалась жива уже на пятнадцатые сутки - чудо. Он решил потихоньку уменьшать количество охраны, пока совсем не убрал от меня свою свиту. Два дня без охраны - и я все еще жива. В итоге, детектив Картер совсем про меня забыл и отстал.
Я могла встретить Рождество спокойно, без воспоминаний о своем прошлом пациенте.
На работе все решили, что моя бывшая паранойя вызвана стрессом на работе, поэтому главврач смиловался над своим юным специалистом и выдал мне двухнедельный отпуск. в ином случае, мне грозило дежурство на все праздники.
В Сочельник я сидела дома, варила какао и украшала квартиру. Это была однокомнатная уютная квартирка на девятом этаже многоэтажки. Меня все устраивало, даже шумный район, в котором дом находился. Я сплю крепко, разбудить меня может разве что атомная война.
Повесив последний шарик, выпив очередную кружку горячего какао и дослушав балладу Майкла Джексона о Диане-развратнице (у всех разные рождественские песни), я ушла в ванную. После часового блаженного отлеживания в горячей воде, я вышла совершенно обновленная, готовая встречать Рождество. Я одела свой любимый домашний свитер с растянутыми рукавами, потрепанные джинсы и заплела тугую косу из огненно-медных волос. Обычный вечер, только украшенный десятками праздничных безделушек. Я сидела в кресле и почитывала детские сказки, когда наверху раздался грохот, шум разбитого стекла и крики соседки. Я отложила книгу и схватилась за телефон, когда шум стих, крики переросли с тихие всхлипывания, а чей-то тяжелый топот переместился из гостинной соседки в коридор. Здесь стены тонкие, слышно абсолютно все. Этот кто-то выбил входную дверь и побежал вниз и остановился на моей лестничной площадке. Я отложила телефон и подошла к двери. Глазок был старый и мутный, я никогда не смотрела в него. Я приложилась ухом к двери и попыталась представить, что там происходило. Но это была абсолютная тишина.
А за тишиной раздался тук в мою дверь. За ним еще один. И еще. Три ровно отмеренных удара.
Я же смотрю фильмы ужасов, я не должна открывать.
Мое тело оказало моему разуму и повернула ключ. Я открыла дверь и увидела перед собой истекающего кровью Тина.
- Авилла, помоги мне.
Он ввалился в мою квартиру, пачкая кровью и грязью колы и стены. Он едва дошел до комнаты и там же упал навзничь. Я поспешила запереть дверь и оказать ему первую помощь. Разорвав рубашку, я заметила полностью зажившие разрезы от моего скальпеля, но над ключицами красовались три сквозных отверстия от пули.
- Тебе нужно в госпиталь, - констатировала я.
- Нет, - запротестовал он. - Если бы мне нужно было в госпиталь, я бы туда и обратился. Мне нужен твой профессионализм. Мне нельзя в госпиталь. Они найдут меня.
- Кто тебя найдет? - хмыкнула я, доставая с полки подаренный коллегами полевой набор хирурга.
- Не столь важно.
Он начал тяжело кашлять, отхаркивая кровь прямо на мой ковер. Я привела его в полусидячее положение, оперев корпус его тела о стену. Осмотр отверстий показал, что пули не задели ничего жизненно важного.
- Обойдемся обезболивающим и небольшим уроком рукоделия.
Я вколола ему пару кубиков новокаина. Тин расслабился, что позволило мне спокойно зашить его. Кровь, капающая из его рта, скорее всего вызвана активной работой легких. Левое легкое еще не восстановилось. Это видно по синеватости левой части груди.
Тин был в сознании, когда я закончила. Я чувствовала его взгляд, когда работала. Он наблюдал за моими действиями. Он что-то хотел сказать, но ждал до последнего. И теперь ему представился такой шанс.
- Ты ведь уже знаешь, что это я убил твоих родителей.
- Мне передали.
Я убирала инструменты, но держалась поближе к скальпелю.
- Тогда зачем меня спасла сейчас?
Он сидел и улыбался этой наглой улыбочкой истинного гада, в то время, как у меня на глаза наворачивались слезы. Он получал удовольствие, а меня мучила боль.
- Я давала клятву Гиппократа.
- Того мертвого чувака, который ходил в одной простыне и читал эти странные свитки?
Я сдерживалась, чтобы не убить его.
- В это ты веришь? - спросил он, поднимаясь на ноги.
Рубашка болталась на нем рваной тряпкой, а джинсы и куртка были запачканы кровью. Не стоило ему сейчас выходить на улицу - упекут. Я продолжала сидеть на полу, сжимая в руках скальпель. Я ведь могу перерезать ему ахиллесово сухожилие и навсегда оставить калекой. Тогда почему я сижу, скованная принципами, что врач всегда должен давать жизнь и никогда не отбирать.
- Я верю в себя и только. Может, уже убьешь меня, ты ведь за этим пришел?
Из его рукава торчал револьвер. Ему ничего не стоило поднять руку и выстрелить.
- Я не хотел тебя убивать, как и твоих родителей. И я пришел, чтобы рассказать тебе правду, пока эта болезнь меня окончательно не убила...
Он не закончил. Его снова пробил кашель с кровью. Он потерял сознание и упал. У меня не было причин не доверять ему, но и поверить было бы ошибкой. В итоге, я перетащила его на свою кровать и оставила там. Потом я оттерла кровь от пола, стен и входной двери. Ковер можно было выкидывать.
Потом часы возвестили о полуночи мелодичным рождественским гимном. Я налила себе виски, пожелала себе счастливого Рождества и залпом выпила.
Глядя на отрубившегося Тина, я предположила, что Рождество будет действительно веселым.
Part 4Тин проснулся в обед следующего дня.
Это произошло, когда я сидела на кухне и печатала кандидатскую, одновременно наваривая горячий шоколад. Сначала я услышала возню в комнате, а после шум воды в ванной. Я подошла к двери и постучала:
- Тин, как ты себя чувствуешь?
Он выключил воду и открыл дверь. Если вы никогда не работали в онкологии, то вы бы испугались той мумии, что открыла дверь. Даже я от страха отошла на два шага назад. Огромные мешки под глазами, белоснежный цвет лица, ни намека на здоровый румянец. Кожа тонкой пленкой обтягивала череп, давая возможность рассмотреть все бугорки и трещины. Ребра аномально выступали, готовые вылезти наружу. Ходячее пособие по анатомии.
- Я просто хотел смыть кровь, - сказал он, смахивая с лица воду.
Я подала полотенце. Он улыбнулся уголками губ. Они были действительно изящно утонченными и настолько тонкими, что одно неловкое движение могло разорвать их.
- У меня нет мужской одежды, - призналась я, отводя взгляд от синюшности на его груди.
- Не проблема, - пожал плечами он. - Мне на первое время и халата хватит.
Я попросила его подождать. Под кроватью у меня была огромная коробка с неразобранными вещами моих родителей. Там же лежали мои старые вещи, среди которых я нашла теплый махровый халат с веселым рисунком. Когда я подала его Тину, он брезгливо поморщился.
- Единороги? Танцующие единороги?
- Тебе так важно в чем ты лечишься? Да тебя здесь кроме меня никто и невидит. А если придут те-кого-нельзя-называть, то прежде чем ты их застрелишь, они умрут со смеху.
- Не смешно.
- А еще этот синий цвет так идет твоим синякам!
Он захлопнул дверь и смачно выругался.
Я вернулась на кухню. В контейнере оставался куриный бульон. Я поставила его разогреваться в микроволновку. В духовке допекалась лазанья. Сейчас Тину нужно много есть, чтобы скорее поправиться и уйти. Подозреваю, что он хотел сделать это прямо сейчас, но как далеко он уйдет в халате с единорогами?
Я завершала вторую главу кандидатской, когда он приполз на кухню. Я подала бульон, кусок лазаньи и кружку горячего шоколада. Тин присвистнул.
- Какая забота. Чувствую себя свиньей на ферме, которую вот-вот на забой повезут.
- Я бы с радостью, но по убийствам из нас двоих специализируешься ты.
Он лениво хлебал бульон, подперев щеку рукой.
- Зато у тебя есть диплом, разрешающий людей убивать, - ответил он.
- Я спасаю людей.
- Никто не застрахован от врачебной ошибки. Раз, - он резко хлопнул в ладони, и я подскочила, - и ты не отошел от наркоза. Два, - он опять хлопнул, -и тебе удалили не ту почку. Три...
Хлопок повторился, но я не выдержала. Я закрыла компьютер и ушла в другую комнату, чтобы не слышать этого. Сначала он просит помощи, а потом обвиняет меня в грехах других врачей. Высший пик сволочизма.
Я меняла постельное белье, когда Тин вывалился из кухни сытый и довольный, как дворовый кот, попавший в мясную лавку с щедрым мясником. Он молча упал на чистую простынь и зарылся лицом в подушку.
Пора колоть хлорид кальция. Я достала чистый шприц, сломала колбочку и набрала лекарство. Постучав по его корпусу и спрыснув пару капель, я убедилась в его доброкачественности. Тин не видел меня, ибо был полностью поглощен массажем подушки. Я подошла тихо и прицелилась в его яремную вену. Но в самый нужный момент он резко обернулся, приставив револьвер мне к животу, а свободной рукой хватая за цепочку. Как в тот раз.
- Что в шприце? - спросил он, вдавливая дуло пистолета в тело.
- Хлорид кальция. Выводит нафталин из организма.
- С чего бы мне тебе верить?
Он сильнее натянул цепочку, отчего та врезалась мне в кожу, рядом с прошлым шрамом. Я склонилась ближе к Тину.
- Ты тяжело дышишь. Если не вколоть, то станет совсем плохо и придется вызывать Скорую.
- Не надо скорую.
- Тогда позволь мне.
Я махнула шприцем перед его лицом.
- Хорошо.
- Тогда отпусти меня.
Поза была очень неудобной. Поза, плавно переходящая в позицию.
- Нет, - покачал он головой. - Если ты солжешь, то я смогу всадить тебе пулю в брюхо.
Я промолчала, упираясь рукой в его здоровое плечо и намечая место прохождения яремной вены. Игла пронзила кожу, впрыскивая лекарство. Тин задрожал, отбросил пистолет и весь сжался в один большой костлявый шарик. Он испытал стандартную немеющую боль. Сначала шея теряет чувствительность, а потом возвращает вкупе с тягучей болью, расходящейся по всему телу.
Тихий стон. Многие пациенты требуют обезболивающих, а Тин издал лишь тихий стон. Впечатляет. Расскажу ему об этом, когда придет в себя.
Остаток дня он предпочел провести наедине с самим собой. Мне удалось закончить вторую главу и перейти к третьей.
Part 5Я надеялась в этот отпуск продвинуться дальше, чем до пятой главы кандидатской. Но мне не суждено было дойти и до пятой главы.
На третий день нашей игры в заложницу, Тин стал более разговорчивым.
Рано утром он разбудил меня, уснувшую за компьютером на кухне, и потребовал завтрак.
- Взял и приготовил, - указала я на холодильник. - Мне не до этого.
Я поставила ноутбук на зарядку и пошла в душ. Всю ночь мне снились единороги, выплясывающие самбу на моей кухне. Сон оказался несколько вещим, потому что, когда я вышла из ванной, то из кухни доносился заводной джаз и запах подгорелой лазаньи. Тин стоял у плиты с деревянной ложкой в руке и что-то выплясывал. Халат покачивался в такт ему, создавая иллюзию танцующих единорогов.
- Я не мешаю вашей идиллии? - спросила я, присаживаясь за стол.
Тин остановился и напрягся. Кажется, меня все же застрелят.
- Ты никому об этом не расскажешь! - сказал он, угрожая ложкой.
- Даже если попытаюсь - мне не поверят.
- Это хорошо, - сощурился он. - Иначе...
Мы еще долго спорили по этому поводу, пока я не сказала страшную фразу:
- Время для хлорида кальция.
Тин сразу же присмирел.
- Может перед сном? Иначе весь день потерян.
- У тебя постельный режим. У тебя сон в любое время суток.
- Просто ты хочешь, чтобы я замолчал.
Я поджала губы, доказывая правоту его слов.
- Я просто хотел разрядить обстановку, возникшую вчера.
- И поэтому ты танцевал под Кристину Агилеру на моей кухне?
Он пожал плечами.
Тин показался мне тем человеком, которого бросает из крайности в крайность. У него нет золотой середины.
- Тогда расскажи мне про смерть моих родителей. В полуобморочном бреду ты говорил, что это сделал не ты. А еще там упоминалось что-то о моей безопасности.
Тин сел напротив меня и принялся попивать горячий шоколад. Он старательно избегал смотреть на меня.
- Константин, - назвала я его настоящее имя. - Тебе не удастся отвертеться. Если ты мне не расскажешь, то я сама найду убийц. Если те люди, о которых ты умалчиваешь, смогли замести следы и свалить все на тебя, то мои поиски закончатся для меня как удачей, так и смертью.
Молчание.
- И почему ты угрожаешь мне смертью, когда говоришь, что пришел защитить меня. Где логика?
- В жопу логику, - ответил он, запахивая халат.
- Тин...- взмолилась я.
Он отложил кружку, сложил руки на столе подобно примерному ученику и уставился на меня.
- Я не единственный киллер в этом городе. Нас сотни. И все вооружены и опасны. Нас нанимают, мы убиваем. Так было заведено многие годы. Мы никогда не спрашивали почему мы убиваем. В какой-то момент курок спускается просто так. И однажды пришел заказ на меня же. Убить киллера не так-то просто, особенно если ты лучший в своем деле. У меня в рукаве всегда спрятан револьвер, как ты уже знаешь. Я встретился с этим человеком один на один позади госпиталя, в котором ты работаешь. Рядом с ним еще множество недостроенных многоэтажек. Я был быстрее. Я выхватил револьвер и застрелил его. Вслед за этим в меня выстрелили откуда-то со строящихся домов схожей охотничьей пулей, что вынула из меня ты недавно. Мне раздробили позвоночник. Я мог остаться калекой или умереть. Но на шум выбежала пара врачей. На их бирках было написано "Марион Уистлер" и "Джеймс Уистлер". Мне рассказывали, что они затащили меня по всем правилам, потом провели сложнейшую операцию, после которой не только выжил, но и мог полноценно пользоваться своим телом. Но я не смог отблагодарить их. После операции они вышли покурить на то самое место, где подстрелили меня, и получили по пуле в шею и голову. Мой убийца прождал более семи часов, чтобы убить их за то, что спасли меня.
И вот спустя столько лет я попадаю после очередной засады на операционный стол к тебе. Дочери моих спасителей. Первым делом я узнал твое имя и сбежал лишь потому, что я не хотел, чтобы тебя убили, как сделали это с твоими родителями. Детектив Картер приставил к тебе охрану от меня - это хорошо, ведь теперь я самый опасный убийца в городе. Значит, они до тебя не добрались бы. Но когда охрану сняли, поняв, что ты мне не нужна, они поставили тебя под удар. Поэтому я и пришел. Я хочу найти этого ублюдка и спасти тебя. Твоя семья два раза вытаскивала меня с того света. Я лишь могу не допустить твоего попадания туда.
- Детектив Картер сказал, что ты убил их как только выписался, а по твоим словам, моих родителей убили сразу же после операции.
- Картер в полиции всего пару лет. Он знает это дело лишь по слухам. Ты ведь получила бумаги, которые я тебе прислал?
- Досье на самого себя же. Умно.
- Нет, оно было украдено из полицейских архивов. Я хотел предоставить тебе хоть какую-то информацию обо мне. Она не самая правдивая, но все же информация.
- Ложная информация подчас хуже чем полное неведение.
Он прошелся рукой по многодневной щетине и задумался. Не над моими словами.
- Вколи мне лекарство и можешь быть свободна на весь оставшийся день.
Я посмотрела на часы - половина пятого. Долго же мы препирались.
Тин сидел на кровати и сжимал одеяло. Он был готов к повторению вчерашней муки. Сначала онемеет шея, а затем волна боли окатит его и без того немощное тело.
- Сегодня боль будет слабее. Нафталин почти вышел.
Он молчал. Я набирала раствор в шприц.
- Извини, не могу дать тебе алкоголь - эти ребята устроят в твоем теле Содом и Гоморру, а потом еще и убьют.
Тин хмыкнул. На этот раз я подошла без опаски быть пристреленной. Он запрокинул голову, подавая мне яремную вену. Однако, я взяла его за руку и слегка ущипнула в локтевом сгибе.
- Ты так много и часто ешь эти дни, что она должна уже открыться.
Я чувствовала, что он ждет моей реакции на появление локтевой вены. И когда мое лицо улыбнулось, улыбнулся и Тин.
- Могу вас обрадовать, сэр, боли не будет. Только легкое онемение руки.
Я запустила иглу под кожу и впрыснула раствор.
- Теперь твое дело отдохнуть пару часов, - заключила я, заворачивая шприц. - Я буду на кухне в обнимку с кандидатской.
Тин лениво перебрался на середину кровати и укутался одеялом. Так невинно, по-детски.
Я умилилась. И этот человек был причастен к убийству моих родителей?
Но легкое воодушевление резко прервалось реальностью. Да, он виноват. Он пытался и тебя убить. И он еще убьет, если ему прикажут. Говорит, что спасает, а сам изучает.
До кандидатской я так и не дошла, убаюканная собственными мыслями в жестком кресле.
На этот раз танцующие единороги не снились.
Part 6В обед следующего дня, пока Тин спал после очередного укола, я решила, что хватит с него лежки. Повалялся и хватит - пора и честь знать. Меня никто не убил, я вряд ли кому-то нужна.
Я высмотрела на его джинсах размер и отправилась в магазин. Сделаю ему подарок на Новый год.
Я долго искала что-то подходящее Тину, но остановилась на темной клетчатой рубашке, такой же черной футболке и темно-синих джинсах. Проходя мимо вешалки с галстуками, я, ради смеха, взяла детский галстук с единорогами.
Домой я возвращалась в приподнятом настроении, заскочив по дороге в универмаг и купив две бутылки ликера, слоеный тортик и кое-что антисептическое. Я собиралась напиться и выставить вон этого нахлебника.
- Тин! Подъем, ленивая задница, сегодня ты отправляешься на Таити!
В ответ тишина. Не стало ли ему хуже? Нет, исключено. Я сама проверяю каждый раз его состояние, и ухудшение маловероятно.
- Ти...
Меня схватили сзади и зажали рот рукой. Вторая рука возникла справа от меня со знакомым револьвером.
- Они здесь. Они нашли нас.
Организм отказывался поверить в это. Я принялась сопротивляться. Резких движений я старалась избегать - удар под дых и внутренние швы разойдутся, отправляя Тина к праотцам.
- Те, о ком я тебе говорил. Они нашли меня, пошли по кровавому следу.
Как-то пафосно это прозвучало. Я недовольно хмыкнула, но было больше похоже на хрюканье. Тин хохотнул, но не отпустил. Я попыталась нащупать его наглые губешки и язык, чтобы вырвать их от злости, но я нащупала только гладко выбритые щеки. Побрился наконец-то. Мелочь, а приятно. Я безвольно опустила руки.
- Они установили треногу с винтовкой в доме напротив. Такая же винтовка, из которой стреляли в меня и твоих родителей.
Что-то мне уже не казались его слова бредом. Я оттянула его руку ото рта и прошептала:
- А ты откуда знаешь?
- Я наблюдаю.
Я оттолкнула его, но он опять прижал меня к себе.
- Я только посмотрю.
- Все врачи так говорят. А они выстрелят. О да, они застрелят тебя. Ты даже не почувствуешь.
Я заупрямилась. В итоге, он сдался и выпустил меня. Я спокойно проследовала в комнату, к окну. В соседнем доме, на одном этаже со мной действительно устанавливали треногу в квартире.
- Это просто телескоп, - рассмеялась я, когда туда возвели огромный астрономический аппарат.
- Закрой жалюзи, - велел Тин.
- Ты - параноик?
Он подошел и грубо дернул за веревку, погружая комнату в темноту. Через тоненькие щели пластинок пробивался слабый свет закатного Солнца.
- Завтра же ты отсюда уйдешь, - сказала я, отводя взгляд от взмыленного Тина. - Мне не нужен псих в квартире.
Он виновато опустил глаза и извинился.
- Сначала ты просишь помощи, потом оскорбляешь. После, пытаешься разрядить обстановку, а теперь пугаешь меня до кишечных колик. Я не могу жить под одной крышей с психопатом!
Я была в истерике. Я кричала, я бурно жестикулировала. Это выглядело словно родитель отчитывал непослушного ребенка. Тин стоял с каменным лицом, покачивая в руке револьвер. Вид оружия в его руке меня ничуть не останавливал. И когда я высказалась, я разревелась.
- И теперь я какой день живу с хамлом под крышей, который меня ни во что не ставит. Не для того я восемь лет училась, чтобы выслушивать это от тебя!
- Кому-то надо выпить.
- Ликер в пакете, - хмыкнула я, вытирая влагу с лица рукавом.
Он аж подскочил от радости. Одним большим прыжком он достиг коридора, таким же прыжком вернулся обратно в комнату.
- Бутылку тебе, бутылку мне.
Он одной пулей снес горлышко одной бутылки, то же самое сделал со второй. Я вновь заистерила, глядя на капающий на ковер ликер.
- Все равно выкидывать, - заявил Тин, вливая в меня содержимое бутылки.
Я еще посопротивлялась для приличия, но он смог убедить меня в правильности этих действий.
Через час мы, как говорит все тот же коллега из России, были "в зюзю". Я распласталась на злосчастном ковре в обнимку с пустой бутылкой и хохотала над рассказами пьяного Тина. Он при этом умудрялся стоять на кровати и допивать остатки ликера.
- А вся моя грубость от того, что я вырос на улице, - пьяным тоном заявил он.
- Ты был попрошайкой? - удивилась я.
- Я был проституткой!
Я снова захохотала.
- Это не смешно. Это печально.
- Я тебе не верю.
Это был вызов. Я перевернулась на живот, наблюдая за реакцией Тина. Он сделал серьезное лицо и спустился на пол. На нем все еще был халат с единорогами.
- А мне насрать, - хохотнул он.
Я улыбнулась в ответ.
- Как можно быть уличной девкой и дожить до твоих лет. Там ведь столько болезней.
- Я был очень осторожной шлюшкой, особенно с мужчинами.
Я выпала из реальности.
- ТЫ СПАЛ С МУЖИКАМИ?
- Я - дитя нового тысячелетия. И я кого хочу, того и трахаю! - потом он усмехнулся и добавил. – Хочешь, покажу на что я способен?
Я медленно поднялась с пола на свои ватные ноги и со всей серьезностью заявила:
- У меня не было секса семь...нет, девять месяцев, но с тобой я спать не буду!
- Конечно, - пожал он плечами. - Денег не хватит.
- Знай свое место, шлюха!
Я толкнула его обратно на кровать, чтобы отвязаться, но он резво вскочили начал распоясывать халат.
- Что ты делаешь?
- Хочу показать тебе, от чего ты отказалась.
- Даже не смей мне показывать свой член! - завопила я.
- Представь, что ты на операции.
Он резко распахнул халат движением профессионального эксгибициониста, я зажмурила глаза и тут же, мгновенно, завершив картину, вырубился свет. Праздничные перегрузки.
Я ползала по полу и благодарила электричество.
- Спасибо! Спасибо...
Я чуть ли не рыдала от счастья и алкоголя. Судя по звукам, Тин все же запахнул халат и принялся искать меня. Я уползла на кухню в поисках свечей. Они лежали где-то очень далеко, поэтому я разбила не одну тарелку прежде чем добралась до них. Я слышала шаги Тина где-то рядом. Нашел-таки, нудист. Я предательски хихикнула, чиркая спичкой и зажигая свечи одну за другой. Это были маленькие рождественские свечи, каждая в своей в маленькой стальной чашечке. Я поднесла одну к лицу, и увидела Тина прямо перед собой. Я даже перекрестилась, отгоняя видение. Оно настойчиво не отгонялось. Даже наоборот, взяло пару свечей и поставило их на полку, на безопасном расстоянии от стены.
В комнате стало ненамного, но светлее.
- Если бы ты позволил мне открыть жалюзи...- предложила я, приближаясь к окну.
Он моментально оказался рядом, перепорхнув через всю комнату. Прижал меня к подоконнику и затушил свечу в руке.
- Даже не думай.
Я кивнула. Паранойя прогрессировала. Я покрутила пальцем у виска, присвистывая.
- Я не сумасшедший, - шептал он мне в лицо. - Я не сумасшедший. Нет, не сумасшедший.
Он уткнулся носом мне в шею и продолжал что-то шептать. Я бросила попытки расслышать это уже на второй минуте.
Тин поднял на меня полные боли глаза. Я собиралась уже съязвить, чтобы не применял на мне свои щенячьи глаза, но часть меня советовала не делать этого. И я не сделала. Он измученно улыбнулся и повторился:
- Я не сумасшедший.
Я кивнула, соглашаясь.
- Я верю, Тин. Правда - верю.
- Спасибо.
Он был слишком близко. Горячее дыхание обожгло мое лицо. Тяжелый запах алкоголя ударил мне в нос. Я откашлялась. Тин ослабил хватку и позволил мне уйти, что я и сделала.
- Нам лучше проспаться, - сказала я. - Я сегодня планирую уснуть на своей кровати. Я придумала, как нам избежать взаимных препирательств по этому поводу.
Я отвернулась от несоображающего Тина и открыла шкаф, чтобы достать еще одно одеяло. Оно лежало высоко, поэтому я слегка приподнялась на мысочках. Я чувствовала, что ухватила его, резко потянула, и внезапно меня сзади обнял Тин, целуя в шею. Одеяло свалилось на пол, меня повалили на кровать.
Тин уже был голым. В тусклом мерцании свеч, было сложно что-то рассмотреть у навалившегося на меня мужчины.
- Обучи меня анатомии, - предложил он, попутно снимая с меня футболку.
Мне стоило сопротивляться. Но я не хотела.
- У меня нет на тебя двух лет.
- Зато вся ночь впереди, - хмыкнул он, расстегивая мои джинсы.
- Я могу лишь рассказать о некоторых терминах, назвать их по-латински.
Я не поняла, как он снял с меня остатки одежды. Тин поцеловал меня в бедро.
- Сделаем так. Я тебя целую в определенную точку, а ты говоришь мне об этом месте по-латински.
Я кивнула. Это было интересно.
Part 7Через полчаса я сверлила глазами потолок, задаваясь одним единственным вопросом.
- Ты ведь не специально?
Тин лежал рядом, стыдливо прикрыв глаза рукой. Он молчал.
- Раньше такого не было?
- Нет, - сухо ответил он.
- Впервые со мной такое.
Я сдерживала улыбку. Не хватало еще в такой интимный момент засмеяться.
- Могу дать тебе номер одного специалиста.
- Думаешь, с ним получиться?
Я все же засмеялась. Тин едва заметно улыбнулся и хмыкнул.
- Может еще раз? - предложил он.
- Нет, - протянула я. - Хватит с меня. Я же теперь вообще секса бояться буду.
- Ты не считаешь, что это твоя проблема? - удивился он.
- С моим телом все нормально. Это у тебя не все револьверы в порядке. Давно ты его прочищал?
Тут засмеялся он. Медицинскую тему лучше не метафорить, но если бы я начала говорить терминами, у него бы еще пару месяцев эрекции не было.
- Как твой лечащий врач хочу сказать, что твои ранения не опасны для жизнедеятельности. Уже утром ты можешь уйти.
Смех прекратился. Я посмотрела на Тина, и в свете свечей его лицо казалось хмурым. Может, оно на самом деле было таким.
- Ты уверена?
- Вполне, - ответила я. - Ты так резво действуешь, то я могу смело заявить, что пора на выписку.
- А ты...
- А я взрослая женщина, способная за себя постоять.
Он встал с постели и натянул джинсы.
- Может, я задержусь еще на день?
- Нет.
- Но завтра Новый год...
- НЕТ!
Тин послушно одел футболку и заткнул реворльвер за пояс. Потом он его вынул и положил на стол.
- Он тебе пригодится.
Я сделала вид, что уснула и не услышала его.
А я слышала все. Его торопливые шаги и тяжелое дыхание. Когда он закашлялся, я нервно дернулась, но списала все на сухость в горле. Я вылечила его окончательно, и я даже не сомневалась в этом.
Я слышала захлопнувшуюся дверь.
Вот и все.
Наивно было предполагать, что Тин так быстро от меня отстанет. А зря. Я не слышала о нем ничего с тех самых пор, как он ушел. Меня никто не преследовал, не угрожал, а сосед, в чьей квартире устанавливали телескоп, оказался на удивление приятным человеком.
К весне все беспокойство сошло на нет. Дни, проведенные с Тином, уходили в прошлое, воспоминания меркли.
И стоило мне вернуться к прежней жизни окончательно, как он вздумал заявиться в госпиталь. Опять же неофициально, но на этот раз не один.
to be continued...
@темы: О творчестве, Сплошной поцелуй на эшафоте, in Hippocratic Oath, Ориджинал
-
-
23.10.2012 в 19:53ждём-с продолжения))
-
-
23.10.2012 в 20:06это я быстро напишу, к счастью ^^